Дети начали уже потихоньку ползать, а потом и ходить. Интересно было наблюдать за их неуверенными блужданиями внутри коробки. Вот проснулась Мечта и, покачиваясь, бредёт в неизвестном пока для неё направлении. Сокол выбрался из-под Лёлика и потопал навстречу. И вот она встреча на Эльбе. Бумс! Два лайнера столкнулись в океане, оба шлёпнулись, Мечта перевернулась на спину, Сокол сверху на неё. Тут ещё и Завет со Сварогом подоспели, получилась настоящая куча-мала. Запутались совсем дети, копошатся, в ногах разобраться не могут, пищат и в их писке уже слышится рычание.
Когда я их начала подкармливать мясом, Златочка совсем приободрилась.
— Неплохо, неплохо! — облизывалась она.
Пришлось ей немного разъяснить ситуацию, что она собственно здесь не за этим, а в её обязанности входит контроль за равномерным распределением мясного продукта между детьми, ей останется только посуду помыть.
Она, конечно. немного расстроилась, но с мытьём посуды согласилась и, надо отдать ей должное, мыла она её на совесть.
Приготовление мясного прикорма происходило под её неусыпным контролем. Как хорошая мать, она была озабочена правильным подбором продуктов для её драгоценных деток. Продукт должен быть мясным, свежим, экологически чистым и, главное, по её мнению, его должно быть достаточно много, чтобы мыть посуду было приятней и питательней.
Её длинный нос попадался мне под руку на любом этапе приготовления прикорма. Куда не протянешь, прежде всего натыкаешься на её нос. У Златы было своё устойчивое мнение в отношении кулинарного рецепта, она считала, что мельчить сильно не обязательно, да и без тёплой водички можно тоже вполне обойтись, а самое лучшее, что я могла бы сделать — это отдать ей исходный продукт, а она уже сама всё приготовит и честно поделит между детьми. Глядя в её чистые, как родник, глаза, кто бы усомнился в её честности? Только такая бессердечная и недоверчивая особа, как я.
Она обиженно смотрит на меня, но гордо удаляться с кухни всё же не желает, а вдруг я что-нибудь забуду? Её материнский долг обязывает находиться здесь, здоровье детей важнее мелочных обид. Какая сила духа! Это не может не вызывать моё искреннее уважение этой матерью-героиней.
Ну вот всё готово, я беру миску с готовым прикормом и десять маленьких мисочек для щенков и мы направляемся к заветной двери. Злата озабоченно суетится вокруг меня, забегает спереди, чтобы проверить не лежит ли что-нибудь на моём пути, чтобы не дай бог, я не споткнулась, я ведь такая неловкая. Споткнусь, уроню миску, всё вывалится на пол. Она, конечно, всё приберёт, но дети, её бедные голодные крошки останутся без столь необходимого им мясного прикорма!
Потом ей приходит в голову ужасная мысль, а вдруг я перепутала миски и несу деткам совсем не то, что нужно, ведь у них ещё такие нежные желудки! Разболятся животики, начнётся несварение, её малыши будут страдать и всё из-за моей невнимательности! Она обязательно должна удостовериться, что я ничего не перепутала, это её священный материнский долг!
Она начинает подпрыгивать, пытаясь продегустировать содержание заветной миски прямо на ходу, чем окончательно выводит меня из терпения. Прости меня, господи, но зайдя в комнату к щенкам, я бессердечно закрываю дверь перед самым её носом.
Минуту за дверью царила тяжёлая, вязкая тишина. Вероятно, осиротевшая мать пыталает осознать, что же произошло. Осознав, она издает полный боли и отчаянья крик матери, навсегда разлученной со своими детьми.
— Ай-ай-ай! Кровинушки мои! — её стенания продолжались минуты две.
Услышав стук расставляемых мисок, она затихла прислушиваясь. Вероятно, она пыталась посчитать сколько мисок я поставила, не обделила ли кого. Потом послышалось дружное чавканье, этого её материнское сердце уже не могло перенести.
Она затопталась, заскулила и заскреблась в дверь.
— Ты за кого переживаешь? — спросила я её не открывая дверь. — Всем положила, никого не обделила, не волнуйся.
— А Заветушке? А Сварогу? — чуть не плача, заблеяла она.
— Будь спокойна, всех накормила. — я была неумолима.
— Я должна удостовериться! — убеждала она меня.
Когда дети, наконец, наелись, я впустила к ним несчастную мать. Скользя на ламинате, она вбежала в комнату и сразу ринулась мыть посуду. Отпихивая носом зазевавшихся детей, она яростно вылизывала маленькие миски одну за другой. Никакими моющими средствами она не пользовалась, являясь приверженцем всего натурального и экологически чистого.
На все десять мисок у неё ушло минуты две. Удовлетворённо облизываясь, она с облегчением растянулась, намереваясь немного вздремнуть, утомлённая доблестным исполнением материнского долга. Пусть она не смогла проконтролировать размер порций, ведь переедание так же опасно, как и недоедание для маленьких щенков, но, по крайней мере, она навела порядок, вымыла до блеска всю посуду и теперь может быть спокойна. Её дети растут почти в стерильной чистоте и никакие инфекции им не страшны. Уж их матушка об этом позаботилась. Выполнив свой долг, она имеет право на полноценный отдых.
Учуяв мать, щенки потянулись к ней. Вот Зорица добралась первая и присосалась к самому вкусному соску, за ней подтянулись и остальные. Облепив мать со всех сторон, они счастливо зачмокали и заурчали. Златка подняла голову, оглядела эту ораву и, недолго думая, с размаху перевернулась на другой бок, придавив задремавшего Зодчего.
Дети посыпались с неё горохом, но тут же, повозившись, пристроились снова. Выполз слегка придавленный Зодчий и , встряхивая головой, тоже попытался присоединиться ко всеобщему пиршеству.
Златка снова подняла голову, и досадливо вздохнув, встала. Не обращая внимания на возмущение детёнышей, она одним прыжком выскочила из загона и растянулась рядом, на полу. Прикрыв глаза, она блаженно лежала, иногда потягиваясь, её совесть была чиста. Дети, попищав ещё немного в поиске внезапно исчезнувшей матери, в конце концов, сползлись в один большой клубок и тоже заснули.
